Гаврош - Александр Розенбаум

Когда усталость валит с ног и спится на ходу,

Когда молчит дверной звонок и чай не греет,

И даже мой любимый пёс, поджав свой хвост,

Добра не ждёт.

Я, вспомнив правила игры, на улицу иду,

Мой магазин всегда открыт, в нём есть портвейн —

Вино давно ушедших лет, когда отец платил за свет

Тридцатку в самый тёмный год.

Припев:

Голуби воркуют — слышишь?

Сделаю шаг

На согретый тёплой крышей старый чердак.

И мурашки по спине — мальчик маленький

В окне улыбнётся мне.

Господи Всемилостивый, это же я!

Может быть, приснилось мне, а может быть, пьян.

Сорок лет почти один лампу тру, как Алладин, —

Может, это джинн?

Ну, как, малыш, твои дела на третьем этаже?

Ещё все целы зеркала и всё в порядке.

Кинотеатры гонят план: во весь экран

«Фанфан-тюльпан».

Пылится кожаный диван — ему лет сто уже,

На нём когда-то ты сдавал туза к десятке

И, губы подпалив бычком, мечтал выиграть жизнь в «очко»

И стать артистом, как Крючков.

Припев:

Посмотри на дядю, мальчик, дядя — артист.

Ну, сбылась твоя мечта, но как же хочется вниз!

Птицу-жар держу рукой, да поменялся б я с тобой

На карман пустой.

Чтобы снова выбежать в огромный наш двор,

Перелезть с мальчишками через забор

И стремглав умчаться в мир, где заиграны до дыр

Две колоды стир.

Бельё просохшее висит, как флаги в ноябре,

А город с крыши так красив — ума лишиться.

Ты скоро про него споёшь, чумазый питерский гаврош,

Сжимая гриф, как финский нож.

И будешь долго у небес признания просить,

До той поры пока тебе не стукнет тридцать.

Но заболтался я, пора мне покидать своё вчера,

Прощай, ни пуха ни пера.

Когда усталость валит с ног и спится на ходу,

Когда молчит дверной звонок и чай не греет,

И даже мой любимый пёс, поджав свой хвост,

Добра не ждёт.

Я, вспомнив правила игры, на улицу иду,

Мой магазин всегда открыт, в нём есть портвейн —

Вино давно ушедших лет, когда отец платил за свет

Тридцатку в самый тёмный год.